14 мая Отчаянно боюсь людей. Прячусь в скорлупку и вылезаю лишь под маской, но не только при крайней необходимости, как хотелось бы: совсем без людей тоже не получается.
Несколько дней носила разного рода древесности от Лагуны, сегодня ношу древесность от Amouage. Сандалово-удовый Ayoon Al Maha, который по-прежнему дает розу лишь на несколько минут на моей коже.
15 мая Сиренью у нас пока не пахнет, что и говорить листья только-только начали распускаться на деревьях, так что форсирую – En Passant Frederic Malle. Толи я забыла запах сирени, толи у меня случилось смещение приоритетов на раздражающий запах, но в Анпасане замечаю лишь водянистую ноту. Такую же слышу и в Зимней Воде и в Дягиле под Дождем. Сирень-то есть, но мне вода все застилает.
Босиком после горячей ванны по чистому прохладному полу – новые ощущения. На ночь Infini Caron – в поисках нарцисса. Его газовый спрей уже совсем на ладан дышит. Так что не удивлюсь, если металл не от альдегидов, а от крышки спрея запаху достается. Нарцисс не нашла, плохо знаю парфюмерные нарциссы. Но отчетливо помню их запах из детства. Его и ищу в нарциссовых парфюмах. Все мамин сад.
16 мая Одеяло из цитрусовой ванили старого Shalimar Guerlain.
17 мая Перекладываю розы в ванну, они обкололи мои пальцы шипами. Сегодня ношу двадцатидевятилетний Ysatis Givenchy. Моей миньке конечно сильно меньше, пару лет от силы. Но идее столько же сколько теперь и мне. Исатис пытался отхлестать огромным грозным цветочным букетом, но лишь только сел на кожу, одумался и вывалил корзину фруктов. Ну так себе фрукты, конечно. Где-то подбитые, где-то уже с душком, перезрелые. В итоге все же вернулся к ядоцветам.
18 мая Как оказалось у меня есть еще одна двадцатидевятилетняя парфюмерная идея – Frankincense and Myrrh Czech & Speake. Может я достигну однажды той степени дзена, что за типичными мущщинскими одеколонами или фужерами, начну разбирать о чем парфюм. Пока же сфокусирована лишь на “какой мущщинский”. А где же дымность ладана и большие пространства и холод кафедральных соборов?
Perfume Daily 